Командир по имени Батя. Их было много. Правда, очень давно.

Господа Офицеры…


«Никакое воздаяние так людей не
приводит к добру, как любление чести;
равным образом никакая так казнь
не страшит, как лишение оной»
Петр Великий


Прочитав эти слова, большинство читателей, скорее всего, вспомнит спортивного Газманова, исполняющего этот хит модно охрипшим голосом перед залом, набитым VIP-персонами в честь очередного юбилея.

А многие из тех, что постарше, увидят незабвенных Ланового, Юматова и Дружникова в фильме-мечте и воспоминании «Офицеры», ставшем уже культовым: «Есть такая профессия – Родину защищать!». И носители ее –офицеры. Правда, вчерашнего дня.

Молодые же, особенно недавние «афганцы» и теперешние «чеченцы», услышат приглушенно-доверительный голос Николая Расторгуева: «Комбат, батяня…». Учуял же совсем молодой тогда лидер «Любэ», как собрать голоса и симпатии аудитории всех возрастов, ностальгирующей по потерянной армии: выходил на сцену в форме отставного поручика – в сапогах, галифе, кителе без погон и портупее того еще образца…

Ну а мне вспоминается классика: «Полковник наш рожден был хватом – / слуга царю, отец солдатам. / Да жаль его…».

Вспоминаете, школьные отличники и троечники и теперешние охотники до служения Отечеству?



I. Командир по имени Батя

Их было много. Правда, очень давно. Но мне повезло: начав служить рано, я еще застал время, когда любимых командиров называли так: Батя!

Мой первый командир полка в Панфиловской дивизии полковник Никитин раз в месяц строил всех офицеров на смотр и, ладно скроенный и подчеркнуто по форме одетый, что было редкостью сразу после войны, шел вдоль строя, имея за спиной начфина, начвеща, председателя полковой кассы взаимопомощи и ординарца (в 1953 году таковые еще были у товарищей офицеров от роты и выше; вскоре их заменили так называемыми «ординарскими» деньгами, которые тоже вскоре отменили) и говаривал четко, но неторопливо: «У вас, товарищ лейтенант, погончики заменить пора… Что, денег нет?». Поворачивался через плечо к ординарцу: «Ссудите офицеру из моих личных». И с отцовской ухмылкой опять к офицеру: «Отдадите, как разбогатеете». И к следующему: «А у вас, лейтенант, сапоги давно не чинены… Что? Опять денег нет?». И, поворачиваясь к начвещу: «Помогите оскудевшему офицеру через полковую мастерскую…». Ну и так далее.

А незадолго до ужина ординарец разыскивал кого-нибудь из молодых офицеров, говоря: «Командир просил к … часам домой к нему пожаловать…». Вот именно так: в те времена, сверхсрочник, и – «пожаловать».

В назначенный час офицеры приходили к командиру на квартиру. Обычно это были физически привлекательные и материально справные офицеры. Встретив их лично, командир приглашал их к «пульке» (и откуда он успевал узнать, кто из нас знатный преферансист?) и, чередуя роспись с чаем и умеренной рюмочкой, вел к тому же неспешную, но поучительную беседу. Иногда и заполночь…

А утром к «счастливчику» жаловал с проверкой занятий офицер штаба. Плохи занятия – этот офицер к командиру на чай уже зван не был никогда. Но главное: никто из званых никогда до срока не был представлен ни к чину, ни к должности. А вот посылать их на ответственные дела – такое нередко случалось.

Другим моим отцом-командиром был Герой Советского Союза Юрий Дмитриевич Науменко – настоящая военная косточка.

Помню, заступил начальником караула на гауптвахту, а там на «строгаче» (то есть без вывода на работы и с горячей пищей через день – было и такое до поры) – мой товарищ. На вечерней перекличке он обратился ко мне: «Начкар, передай Бате: невиновен я!». Вот так: на «губе» сидит, а командира, туда его упрятавшего, «Батей» величает!

И подобных ему было немало. Но ближе всех мне был непосредственный начальник Алексей Федорович Странников. Побаивались его здорово, но больше – уважали. Его обычное обращение к нам было по имени. Если по фамилии – осмотрись, что не так сделал. Ну а если уж по званию – быть бы тебе у другого командира под арестом.

Как-то в середине лета Алексей Федорович обращается ко мне: «А ты что, Володя, в отпуск не собираешься?» – «Да я в том году был летом», – отвечаю. «А ты езжай и теперь. Зимой еще находишься за службу. А мне вы все вместе нужны осенью, зимой и весной. А летом-то я и без вас справлюсь».

И таких было много. Но то было очень давно. Ау! Где вы теперь, отцы-командиры?



ΙΙ. Они уже идут…

Нет их уже. Иные спят в земле сырой, сраженные булатом, другие почили от ран, болезней и духовных скорбей, третьи покинули Армию, оказавшись в ней не ко двору. Особенно много таких оказалось в министерское безвременье маршала Д. Язова и генерала армии П. Грачева по кличке «Паша-Мерседес». И стала наша армия не армией «батьковщины», а пришедшей ей на смену армией «дедовщины». И стала она, по определению известной телеведущей Юлии Латыниной, армией второго сорта. «Такая армия, – пишет она, – может грабить и воровать, но побеждать она не может… Но сильная армия в слабой коррумпированной стране опасна прежде всего для власти. В России, в сущности, все созрело для военного путча, и загвоздка только в одном: военные, которые должны (были бы – В. Д.) сменить коррумпированное правительство, гораздо бездарней и коррумпированней этого правительства»[1].

Об этом не писал разве что ленивый. В СМИ накоплены горы фактологического материала. Поэтому я не стану их умножать. Приведу лишь эпизод, произошедший со мной лично.

Как-то мне довелось встречаться с делегацией шведской социал-демократии, приехавшей к нам ознакомиться, скажем так, с итогами перестройки и ходом военной реформы. На мой вопрос: «Как вам в интеллектуально-профессиональном плане показались наши руководящие военные кадры?» – они ответили на одесский манер – вопросом: «А они у вас что, все – заочники?». На другой вопрос: «Сумеют ли, по-вашему мнению, провести военную реформу?» – они ответили в том же ключе: «Наши тоже не сумеют».

И не сумели. Недаром Б.Н. Ельцин еще в президентском Послании 1996 года выразил большое сомнение в правдивости реляций властвующего генералитета об успешном ходе военной реформы. И не случайно Президент Путин уже в Послании этого года, стыдливо обходя формулу «военная реформа», среди трех судьбоносных для державы задач говорит о «модернизации» армии (что далеко не одно и то же!).

Возникает вопрос: а что же делал сонм многозвездных генералов (а их стало больше, чем некогда было в СССР) все эти годы?

Посмотрите журнал «Власть» (№№ 17–18 за 2002 г.). Там представлен весь руководящий состав Российской Армии. Это они довели армию до беды, а офицерство – до нищеты и позора.

Сегодня, когда я пишу эти строки, бесквартирные офицеры запаса Смоленского гарнизона начали марш протеста на Москву. Они уже идут – впервые в русской истории. Но, конечно, не дойдут. Их остановят под любыми предлогами. Уже остановили. Многим из них эта акция выйдет боком. Но они уже идут – в обнимку с поруганной честью. Давно уже не «бати» и уже почти что «бомжи».



III. От какого наследства мы отказываемся?

Некогда «несокрушимая и легендарная» лежит в руинах. Позор Афгана и Чечни оказался этапами и знаками развала и деградации, морального и духовного оскудения армии.

Стрелково-артиллерийское вооружение армии – дань давно прошедшему времени, косности мышления и засилью дутых авторитетов. Знаменитый «калаш», бывший прорывом 50 лет назад, теперь по эффективности и боевой производительности намного уступает своим аналогам на Западе. У него лишь два достоинства: его много и он дешев.

Войсковые средства связи? Точнее будет сказать, что их у нас нет, как не было в июне 41-го.

БМП и БТРы? – Позавчерашний день: слабая броня и еще более слабая огневая мощь.

Тактика действий? – Как всегда из опыта прошлых, причем полевых, войн и фронтальных действий. Наши Уставы устарели и не учитывают опыта локальных войн.

Износ авиационной техники составляет почти 60 процентов. 87 процентов ее эксплуатируется за счет продления ресурсов и сроков службы. При таком положении к 2010 году из боевого состава ВВС будет исключено 3200 самолетов из 5100 имеющихся и 1300 вертолетов из наличествующих 1800. А бьются они уже сейчас каждую неделю, если не чаще. Государственные комиссии ищут «черные ящики» от них, а в них – причину катастроф. А эта причина известна каждому: налет пилотов, летающих на обветшалой технике, составляет от 8 до 22 часов в год. В то время как по международным нормам безопасности минимальный налет равен 60 часам. А норма боевой готовности еще недавно была равна 150 часам. Все же герои наши авиаторы, если в таких условиях летают! Но как они будут Родину защищать, если не в каждом мирном вылете удается свою жизнь спасти?

Еще хуже положение в Военно-морском флоте. Знак беды – трагедия с новейшим «Курском» и затопление устаревшей К-159. И опять героически гибнут господа офицеры. А причина одна: не столько устаревшие техника и технология, сколько устаревшие мозги господ адмиралов. По признанию одного из них (адмирала Куроедова) при существующем порядке вещей к 2015 году в ВМФ России останется не более 60-ти вымпелов. Но зато на этом фоне не утихают адмиральские дискуссии о развертывании в ВМФ авианосной группировки.

Не менее драматична ситуация в Ракетно-космических войсках.

И, имея на руках такое «богатство», правительство вдвое сокращает расходы на военную реформу, но увеличивает ассигнования на существующую недееспособную армию и переходит от яростной критики политики ядерного сдерживания и устрашения к ее принятию.

Еще два года назад казалось, что выход из тупика найден. Президент осознал роль и значение армии и готов ею вплотную заниматься лично.

Однако за годы правления Путина армия не получила ни одного нового танка, самолета или вертолета. На вооружение не поступило ни одного нового образца техники или вооружения. Но за это время армия лишилась каждого третьего офицера, причем в их числе самые лучшие специалисты, профессионалы, получившие блестящую военно-профессиональную подготовку еще при СССР. Несмотря на прибавки к зарплатам и пенсиям, материально-бытовое положение офицерства (кроме высшего генералитета) еще более ухудшилось. В середине 2001 года офицеры получали в 2,6 раза меньше госчиновников. Думаю, эта разница сохранилась и теперь.

В чем дело? – Говорят, нет у страны достаточно денег на армию.



IV. Дело не только в деньгах

Местечковый остряк тут же добавит: «а в их количестве». Но надо знать: денег на оборону всегда не хватало и хватать никогда не будет.

Глобальная история военного строительства гласит: бюджетной достаточности на оборону никогда не достичь. И чем больше дается, тем больше испрашивается. Пример тому – современные США. Их ВВП в 100 раз больше нашего, а военный бюджет весомее вдесятеро. И все равно, говорят их политики и генералы, не хватает.

Беда нашей военной системы, утверждает журнал «Энергия Востока» (№ 10 (13), 2002 г.), в несостоятельности руководителей государства.

Похожие точки зрения высказывают многие известные и уважаемые в стране люди, в том числе бывший экономический советник премьера правительства, доктор экономических наук М. Делягин[2], комитет Госдумы по безопасности в лице генерал-полковника А. Баскаева[3] и многие другие военные эксперты. Я уже не говорю, что это единственное поле, на котором достигают согласия такие антагонисты, как КПРФ, «Яблоко» и СПС.

Но беда этих политиков и этих партий в том, что они всю армейскую проблему свели к зарплатам офицеров и «контрактников».

Прежде всего, надо подчеркнуть: «контрактники» – это не профессионалы. Истинные профессионалы – это элита армии, ее Офицерство. Так было, есть и еще в большей степени будет.

Естественно, денежное содержание «как-то» отражается на самочувствии армии, особенно ее столпа и оплота – офицерства. Но, во-первых, это «как-то» прежде всего напрямую зависит от общественно-политического климата в стране и от состояния военно-гражданских отношений в ней: чем хуже – тем хуже. Речь идет прежде всего о восстановлении чести и престижа службы – стержня офицерского бытия. Выше чести и народного уважения нет ничего.

Например, такой пустячок: верните в его пустующую кобуру личное оружие, как это было всегда. И вместо того чтобы вместе с обывателями становиться жертвой пьяного бандита, он превратится в повседневного защитника своего гражданина. Но дайте ему право это делать. Издержек, о которых так пекутся депутатствующие и начальствующие лица, будет заведомо меньше, чем пользы Отечеству.

Во-вторых, и это, пожалуй, главное, надобно знать: денежное содержание российских офицеров вовеки веков в разы отставало от Запада. Но в то же время они были и в разы сильнее своих соседей, а придется – и супостатов.

Например, в победоносной армии Кутузова (где в процентном отношении при Бородине офицеров погибло на треть больше, чем солдат) две трети офицеров были бессемейными – по причине скудости бытия, а треть по той же причине не имела своего мундира. Но Кутузов побил французов и привел свои полки в Париж. А долги парижским рестораторам за своих безденежных офицеров оплатил, уводя армию-победительницу домой, Государь Император. (Вот тебе и «батяня-комбат»!)

А предтеча и учитель Кутузова, «Генералиссимус Российских сухопутных и морских сил» (официально – именно так!) за неимением у государя наградных крестиков для солдат дарил своим чудо-богатырям, из коих многих знал по имени, денежку из личного кошелька. А те делали из нее себе награду, ценимую паче государевых, и вешали себе на шею. Недаром же эти 30 тысяч разутых, раздетых, голодных чудо-богатырей, имея по 10–15 выстрелов на ружье и 2–3 заряда на пушку, запросто перепрыгнули, не потеряв тех пушечек, Сен-Готард и одержали затем очередную викторию в полевом сражении.

Не случайно другое государство на своей территории и за свои же денежки в честь 200-летия Альпийского похода поставило российскому полководцу памятник. В такой армии и у такого полководца и за скромный кошт служить почиталось за великую честь. Вот что надо знать и пропагандировать господам Зюганову, Немцову и Воробьеву, вместо того чтобы сравнивать наши достатки с западными.

Заметим, кстати: на вышеозначенном торжестве российской официальной делегации не было. А в самом Отечестве дата сия осталась незамеченной. Да и памятника Полководцу всех времен и народов достойного нет.

Суворов – не единственный русский полководец, коему иная держава ставит на своей территории памятник. В Польше маршалу двух народов, Моцарту наших Побед Константину Рокоссовскому было воздвигнуто два памятника – в Варшаве и Легнице. А как в Отечестве? Лишь изучают этот вопрос. И затерялся одинокий Жуков перед громадой Исторического музея. А иные где?

А ведь давно нами в Правительство внесено предложение: воздвигнуть в Москве (а также и в иных памятных местах) Аллею Маршалов Победы. Затрать государство на это сущие копейки (немного меньше стоимости забугорных депутатских лимузинов), и Армия воспрянет, и ринутся в нее за Честью и Славой не самые худшие сыны Отечества.

Уж коли заговорили о Польше (а теперь близится очередной юбилей ее освобождения нашими войсками от гитлеровцев), то вспомним: за нее погибло почти 600 тысяч советских солдат и офицеров, из коих поименно известны менее 100 тысяч.

Дело солдата – воевать, а вот учет вели штабы, то есть господа штаб-офицеры. Вот и сравните: как воевал солдат и каков учет был в штабах. Но я вам точно скажу: чем дальше были от линии фронта, тем больше имели наград на груди и звезд на погонах. По этому поводу немало сломано копий и перьев. Но и теперь то же: престижнее не строй и бой, а Москва и Арбат – здесь больше звезд и орденов. А надобно – все наоборот.

При государе-императоре за орденами и звездами ехали в Туркестан и действующую армию. Вспомните хотя бы победоносного генерала Скобелева. А в теперешние времена за оными рвутся внутрь Садового кольца. Будет ли такое государство иметь достаточные для вождения полков и дивизий знания, честь и престиж? И захочет ли народ содержать таковых в достатке?

Однако вернемся все же к денежному содержанию офицерства. В советские времена оно стало еще скуднее, чем до того. Но победы – еще весомее!

Если с 1960 по 1989 гг. рост средней зарплаты по стране составил 197,8%, то денежное содержание офицеров выросло лишь на 62, 2 %.

Новые времена естественным образом доконали офицеров: полтора года назад, то есть до Путинской прибавки, почти 20 % офицеров имели совокупный душевой доход меньше, чем в среднем по стране. Еще год назад командир дивизии получал лишь на 1 тысячу рублей больше официально объявленного прожиточного минимума, а полный военный пенсионер (то есть с выслугой более 25 лет) – на 500 рублей менее оного. Президентская добавка существенно улучшила дело. Однако последующая отмена правительством льгот по соцбыту материальное положение офицеров, как в кадрах, а тем более – в запасе, вновь резко ухудшила. Вот и побежала молодежь из армии обеспечивать свое будущее.

Короче: материально-бытовое положение офицеров улучшать надо. Постоянно и по возможности по разным направлениям. Но этому процессу предела нет и быть не может. Все упирается лишь в два вопроса: каковы возможности общества и каково его офицерство.

Я же уделил этому вопросу столько внимания лишь потому, что либерально-демократическое щебетанье нашей политической элиты поставило его во главу угла.

На самом деле главным является вопрос о качестве нашего офицерства. Логика здесь проста: от офицеров зависит качество армии, а от качества Армии – судьба Державы. Это понимали все вожди во все времена.

В новейшие времена это хорошо понимала Германия. После Версальского договора, запретившего ей иметь армию, она сохранила ее костяк – фельдфебельство и офицерство. Гитлер затем продолжил эту политику, скрытно готовя своих офицеров на базе Красной Армии. Что из этого вышло – мы знаем. Хорошо это понимал и Сталин, уничтожив командирскую элиту, от которой ему могла исходить (но реально – не исходила!) угроза. Чем это кончилось – мы тоже знаем.

У нас в России было лишь две радикальные военные реформы: Петра Великого и большевиков в 1918 году. Та и другая начались с решительной смены командных кадров. Это было началом и гарантией создания армий нового типа. Заметим – победоносных армий.

То же сделал Р. Никсон после вьетнамского провала: в три приема освободился от наличного генералитета как главного тормоза радикальной модернизации армии. И получил ту армию, которую мы видим теперь.

Так что Ленин был глубоко прав, выдвинув в свое время лозунг: «Кадры решают всё!».

Нам надо сделать так же: немедля отправить с почетом на отдых тех, кто дослуживает, и тех, кто не заслуживает доверия. А они (властвующий генералитет) его не заслуживают не только в силу закостенелости и реакционности мышления, работающего лишь на удержание сущего и своего стула, но еще и потому, что они по определению не могут быть преданы новому строю: они принимали текстуально другую Военную Присягу, иному Правительству, в иной стране. Они не могут быть преданы новой власти. Но они могут в любой момент ее предать.

И как человек, постоянно находящийся в их гуще, я свидетельствую: симптомов к этому в их ностальгирующей по Советам среде – предостаточно.



V. Что делать?

Для сообщества военных экспертов, которое, к сожалению, находится за пределами армии, а власть на диалог с ними не идет, давно очевидно: в целях возрождения армии России надо решительно пересмотреть всю систему комплектования, подготовки и прохождения службы Офицерским Корпусом России – от призыва в Армию до провожания на погост.

Например, реформируя систему военного образования, надо решительно и жестко сделать упор (при сокращении сроков пребывания во всех формах военной школы при одновременном расширении количества и видов самих школ) на военно-профессиональной подготовке, одновременно углубив военно-теоретическую его составляющую. Надо восстановить нормальные (взамен так называемых высших, готовящих полу-лейтенантов, полу-бакалавров наук) военные училища и систему курсов. При этом следует решительно отказаться от заочной формы военного образования. Заочники «арбатского военного округа» нашу оборону доконают.

Из области намечаемой реформы приведу лишь два сюжета.

Громадное неудовлетворение всех военных вызывает, например, то, что генерал-майор в строю и бою тащит такую махину, как дивизия, от умелых действий которой зависит успех сражения, а порой – и кампании. В это время такое же звание и при тех же регалиях, но при большем окладе, имеет начальник ансамбля песни и пляски и паркетный столоначальник в Москве. Боевой генерал должен не только по всем позициям первенствовать перед прочими, но иметь и внешние отличия в форме, экипировке и вербальном звучании своего звания. Так было в России, есть во всех армиях, так должно быть в грядущей Армии новой России.

У нас один чин для командира тактического звена – майорский. А кто будет командовать грядущими и нынешними бригадами? Полковник? Но тогда чем он отличается от командира полка? Для службового офицера – это вопрос не последней важности.

Или проблема бесквартирных офицеров. Это ведь они пошли из Смоленска на Москву. А в России их сотни тысяч! И при существующем порядке вещей эту проблему не решить никогда. Нужна иная метода: служащему офицеру – лишь служебная квартира. К моменту же завершения им службы государство строит ему домик (квартиру) в заранее заказанном им районе и за его личный счет. Нужен лишь разумный механизм взаиморасчета. И он есть! А если государство к оному домику да присовокупит в вечное и наследуемое владение кусочек землицы (как было некогда на Руси) да обеспечит служивому на закате жизни непыльное, но почетное местечко в правлении какой-либо преуспевающей коммерческой структуры (как это делается в той же самой Америке), то велика будет конкуренция побороться за такую перспективу и жестко держаться за такую службу, непорочно неся ее всю свою жизнь. По Службе – и Честь!


Владимир Дудник – доктор педагогических наук, профессор.
- ссылка -