Крейсер идет на север!

Ленинград, Кронштадт, Таллин, Балтийск – вот этапы пути к последнемуместу приписки вновь построенного в Ленин-граде крейсера «Александр Невский».


… Балтийск («солнечный Пиллау», как мы называли свою военно-морскую базу) жил своей обычной жизнью. Выходы в море, учеба, тренировки, увольнения на берег. Казалось, что уже ничего не изменится до самой мобилизации. В конце 1952 года прошел слух, что корабль будет менять дислокацию, но будет это север или юг, рядовой состав не знал. Проверяются все службы, пополняется боезапас, снабжение. На корабле царит приподнятое настроение, мы уже определенно знаем, что придется менять ленточки на бескозырках. Моряки не любят долго сидеть на одном месте, тем более что срок службы был тогда пять лет. Но, что интересно, я не встречал нытиков типа «мама, я хочу домой», у всех была гордость за флот, за то, что ты служишь на таком корабле, на легендарной Балтике. Было сделано несколько выходов в море, чтобы убедиться в полной готовности ходовой части. Сто десять тысяч лошадиных сил, сидевших в машине, были готовы выполнить любое задание. Крейсер был безукоризненно послушным рулю, уютным, и, откровенно говоря, мы его любили, так как сами наблюдали за его достройкой на заводе «Андре Марти» и принимали от корабелов.
Переход должен был произойти в сложных условиях. В то время Балтика не могла похвастать свободными от мин акваториями, все карты были испещрены минными фарватерами, обставленными буями и вехами, где «шаг вправо, шаг влево» мог закончиться катастрофой. По приказу командира БЧ-1 я, имевший уже на тот момент диплом штурмана малого плавания, пронумеровал и разложил карты в ящики штурманского стола в порядке следования. Хотя подготовка и держалась в секрете, получая карты, мы уже четко знали район нашего вояжа. Корабль был готов к одиночному плаванию, и только в феврале 1953 года было получено «добро» на переход. Схлынули комиссии, на борт прибыли представитель Северного флота контр-адмирал МЕДВЕДЕВ и представитель Главного штаба флота.
Крейсер, прибранный как для парада, вышел из Балтийска без особой шумихи, в сопровождении двух эсминцев. Вскоре сопровождение, пожелав нам счастливого пути, повернуло обратно, и экипаж - а это 800 человек – начал вживаться в новую для него походную жизнь. Командир корабля капитан 1-го ранга ВАСИЛЬЕВ, оставив в боевой рубке управление на командира БЧ-1 капитан-лейтенанта ШИФРИНА и вахтенного офицера, спустился на нижний ходовой мостик, где был отличный обзор. Там же сидели высшие командиры. Погода была балтийская – смог, состояние моря – балла четыре, и наш красавец крейсер, легко рассекая волны, последовал навстречу своей новой судьбе. Прозвучала команда «все по-походному». Качка почти не ощущалась, и мы без помех принимали пищу в кубриках, куда бачковые ее приносили в термосах.

Надо отдать должное: питание на корабле было отменное. Изредка попадались встречные суда, догонявших быть не могло, поскольку наша скорость, согласно правилам, была значительной, хотя и умеренной. Кстати, крейсер мог развивать скорость до 32 узлов на двух турбинах. На подходе к датским проливам море стало спокойнее, появились плавмаяки, обороты приходилось сбавлять ввиду крупной волны, создаваемой кораблем. Смотрители маяков выходили на палубу и, увидев советский военно-морской флаг, махали нам руками. Сигнальщики доложили, что справа по корме видят самолет типа «Каталина». Была сыграна боевая тревога, и уже всю проливную зону мы следовали в готовности «номер один». Самолет датских ВВС, с красно-белым кругом на фюзеляже и изображением флага Дании на хвостовой части, шел на малой высоте, в 2-3 кабельтовых от борта, передавая на берег все, что видел. Об этом докладывали наши радисты. Была холодная война, и можно было ожидать любой провокации. Заходя на развороте на новый галс, «Каталина» ни разу не пересекла наш курс по носу, видимо, пилот точно знал, чего нельзя делать. Это сопровождение продолжалось в проливе Бельт вплоть до выхода в пролив Скагеррак. Командир корабля находился в боевой рубке, куда поступали все донесения, все цели наносились на большой подсвеченный планшет, и картина внешней обстановки была предельно ясна. Как старшина рулевых, я стоял на руле на самых ответственных участках проливов, и командир БЧ одобрительно смотрел в мою сторону, когда послушный рулю крейсер замирал на заданном курсе. Только с выходом в пролив Скагеррак накал страстей угас, и мы, уставшие от напряжения, облегченно вздохнули.
Такое редкое событие не осталось без внимания иностранной прессы. Как говорил командир БЧ-4 (связи), хорошо понимавший иностранный язык, только и было разговоров о новейшем советском корабле, идущем на Север.
С выходом на простор командир корабля дал полный ход, крейсер буквально присел на корму. Бурун от винтов поднялся до середины флагштока, и командир с чувством удовлетворения отметил: «Сейчас бы они посмотрели такую картинку!» Пройдя Северное и Норвежское моря, мы вышли в Атлантику, следуя поодаль от норвежских берегов. Вахты установили ходовые, «глаза и уши» корабля постоянно бодрствовали, и мы без приключений добрались до мыса Нордкап. Далее курс был на восток, к родным берегам. Атлантика провела основательное испытание на выносливость экипажа, треть которого была «в лежку». Я, прошедший многолетнюю тренировку еще в торговом флоте, выполнял работу за некоторых выбывших из строя матросов. За мысом Нордкап зыбь поубавилась, экипаж ожил, некоторые говорили: «Чтобы я когда-нибудь пошел в море работать - ни за какие коврижки». Мы начали ощущать дыхание севера, так как были уже за Полярным кругом. Стало прохладно, на берегах лежал снег, Нордкапская ветвь Гольфстрима мало обогревала. Теплый Балтийск уже казался нам раем, перемена широты на 12 градусов за 4 дня не прошла бесследно для экипажа. На подходе к о. Рыбачий нас встретили два эсминца Северного флота, мы обменялись орудийными салютами и последовали в Кольский залив. Место в Североморске нашему кораблю определили в центре, на рейде. Он был новейшим из трех крейсеров, и наш бортовой номер «02» хорошо просматривался с берега.
За переход многие моряки получили награды, нашему командиру БЧ-1 в торжественной обстановке был вручен именной кортик, я получил от министра обороны именные часы «Победа», которые идут по сей день, напоминая мне о том далеком походе 1953 года.

Автор этой статьи – ветеран труда, капитан дальнего плавания Михаил Ходаковский. Год спустя после перехода крейсера «Александр Невский» из Балтийска в Североморск на День военно-морского флота Михаил Дмитриевич был своеобразно награжден – этой вот фотографией.



Привожу дословно текст, написанный на обратной стороне ее: «Награждаю ст. 2 ст. товарища Ходаковского настоящей фотографией при развенрнутом знамени за отличное выполнение своего воинского долга и отличное знание воинской специальности. Командир корабля
I ранга Васильев. 25 июля 1954 года».

Михаил ХОДАКОВСКИЙ



- ссылка -